6.
lo de fatum
(06.02.2007 14:06)
0  
ПАУТИНА СНА
Повесть
Пробуждаясь. Полуденное солнце скальпелем вскрыло щели моих глаз, выдавливая нагноившиеся зрачки наружу. Едва вынырнув и высвободившись из-под сетки ресниц, мой взгляд уперся в прутья волос, и я в очередной раз запутался. Волосы причудливо слиплись на лице так, что на мгновение мне показалось, что я муха, попавшая в ловушку паука. Вот она начинает инстинктивно дергаться лапками и дребезжать, но ничего не выходит. Странно, и у меня тоже. Видимо, не выспался. Ныряю в очередной раз в пропасть сна и исчезаю. Пока лечу, не покидает тревожное чувство, одолевающее, должно быть, путника в дороге: «что-то забыл, ну, точно, забыл». Начинаю нащупывать, все ли на месте. Так-так. 6 лапок. 4 глаза. 2 крыла. Странно, вроде бы все и даже с лишком. Успокаиваюсь, но не надолго. Через мгновение подкрадывается и щекочет за пузо странное сомнение. Вообще-то я не боюсь щекотки, но в этот раз просто невыносимо неприятно. Хватаюсь лапками за стенки сознания и карабкаюсь наверх к пробуждению. Пока ползу, стараюсь здраво оценить все происходящее, но что-то подспудно мешает. Возможно, щекотка. Никак не проходит, более того со временем, она переросла в иное ощущение – опустошения и одиночества. Будто, кто-то разматывает изнутри клубок твоей прежней жизни, и вот уже ничего не остается от нее, кроме ускользающей нити. Хватаюсь за нее, как за спасательный круг и лечу. Лечу куда-то вверх, чересчур высоко и без остановки. Кажется, уже парю над пропастью, но так и не просыпаюсь. Оглядываюсь и понимаю, что нитки-то никакой и не было, что я застыл в невесомости в воздухе, а за спиной жужжат крылья. Стоп. У меня не может быть крыльев. Стоп. Я не умею летать. В это самое мгновение, пока я думаю о том, чего не может быть, крылья за спиной отказывают, лапки замирают, и я окаменевшим и опустошенным падаю вниз. Собираю перед падением остатки сил, жужжу и барахтаюсь. Бесполезно. Коченею и забываюсь бессознательным сном.
Вновь пробуждаясь. Чье-то невыносимое для сна гудение сверлит ушные раковины. Выползаю недовольной улиткой наружу. Расправляю глаза, хрустя слипшимися крыльями ресниц, и хлопаю, готовясь к полету, но в очередной раз торможу, запутавшись в паутине собственных волос. Вглядываюсь и вижу, что помимо меня, в них застряла еще и муха. Зажимаю ее двумя пальцами и подсаживаю на нависшую надо мной паутину. Муха покорно приклеивается и неподвижно висит. Паук, обрадовавшись нежданному подарку, подкрадывается к желанной добыче. Но тут же, обнюхав ее шершавое брюшко, разочарованно пятится назад. Пауки никогда не помнят своих жертв после смерти. Они сродни тем плотоядным преступникам, которые готовы признать, что похитили жертву живой, но едва ли опознают ее мертвой. Встаю.
Я купил этот крохотный деревенский домик с месяц назад. Ничего особенного, кроме старой печи вместо привычной постели и соседки-хозяйки, сожительствующей во дворовой пристройке. Тогда я предполагал, что ее дети безвозвратно канули в какую-нибудь градскую лету, муж помер от водки, а она только собиралась, беспрестанно бормоча себе под нос какие-то молитвы. Старуха вставала чуть свет и куда-то уходила до самого позднего вечера. Иногда она оставляла в сенцах какие-то подозрительные мешки, впрочем, не только мешки, но и весь дом со всеми своими темными уголками и поросшими закоулками внушал самое, что ни на есть опасливое чувство. Меня это вполне устраивало: чем меньше внимания, тем меньше любопытства. Свое же я давно оставил позади в прошлом, и тепереча меня не волновало ни чье-то таинственное поведение, ни чья-то загадочная жизнь. Я был холодным и беспристрастным. По крайней мере, так мне казалось тогда. Я только-только разменял одну жизнь на другую: сбежал от долгов, кредиторов, алиментов, сел в первую же попавшуюся электричку и вышел на самой захолустной станции, поймал попутку и тут же через полчаса высадился на совершенно безлюдном месте, решил прогуляться. Перешел пшеничное поле, поднялся на холм и так оказался в богом забытой деревушке, оторванной не только от цивилизации, но, казалось, от жизни вообще. Пятнадцать-двадцать накренившихся и облусканных домов молчаливо приветствовали меня вдоль заросшей бурьяном тропы. Я прошел парочку, и так и не услышав ни единого звука, сам решился нарушить полуденный покой. Я выбрал самый невзрачный и маленький домишко. Калитка открылась, едва я дотронулся до нее, и как бы, подчиняясь всеобщему затишью, покорно пустила меня беззвучно и беспрепятственно. Я проскользнул внутрь и тут же уперся в чащобу из крапивы и плюща, которая непроходимой стеной обступила меня, и, казалось, протянула свои жгучие щупальца в гостеприимном жесте объятий. Я натянул рукава свитера, и, отмахиваясь от назойливых приставаний, проскользнул к дворовому пустырю. Позади остался шелестеть и браниться крапивный забор, а впереди раскинулся гладко выбритый внутренний дворик со сгнившими деревянными хибарками и сараями. Всего пять, не считая самого дома и пристройки. Я застыл в нерешимости. Тишина адская. Пекло адское. Место и того хуже. Первое живое существо, что встретило меня, был черный кот, спрыгнувший с соседней крыши. «Славу богу. Здесь хотя бы кошки водятся»,- подумал я. Кот внимательно осмотрел меня с головы до ног, поводил носом по воздуху и безразлично растянулся в тени покосившегося сарая. Я подошел к нему, потрепал кота за загривок, тот ради приличия мурлыкнул и тут же отвернулся. Заглянул внутрь. Сарай оказался давно необитаемым и запустелым. Ни коров, ни гусей, ни куриц, - ни одной привычной деревенской скотины нигде не оказалось. Зато повсюду с избытком разной сельскохозяйственной утвари: грабли, лопаты, ведра, мешки, да и эти непонятные мешки: пустые, скомканные, чем-то набитые и просто развешанные на бельевой веревке. В тот самый момент, когда я намерился, было, взглянуть на содержимое одного из них, за моей спиной раздался треск, и чье-то вялое шарканье ног возвестило о появлении живого существа.
кому интересно продолжение моей мистической повести, пишите на logrino@yandex.ru
LO DE FATUM
Ответ: Ну что за народ...повести в гостевой писать... Еще раз увижу буду стирать. Хотите чтоб поместил на сайте пишите на мыло.
|
